Северная Корея(Текст от лица фотографа)
В Северной Корее железный занавес располагается не вертикально вдоль границ, а горизонтально, накрывая равномерно всю территорию страны.
Мобильный телефон нужно сдать на хранение в аэропорту. Его кладут в матерчатый мешочек и куда-то уносят. Взамен дают квитанцию на рисовой бумаге. Телефон приносят обратно перед вылетом. Никакого роуминга, естественно, нет, поэтому сигнал на телефоне не отображается. Но если перейти в ручной выбор сети, предлагается оператор PRK 03. Это означает, что сотовая связь тут есть. Хотя я ни разу не видел ни одного человека с чем-либо, напоминающим мобильник.
Как ни странно, можно спокойно ввозить фотоаппарат и ноутбук. О том, что бывают сотовые телефоны в виде карточки, которую можно подключить к компьютеру, тут, похоже, не подозревают. Надеюсь, читатель простит мне сомнительное качество некоторых фотографий — все, кроме видов на запланированных остановках, снималось из окна машины на скорости 100 км/ч.
Интернета в стране, естественно, тоже нет (есть интранет). Компьютер я видел три раза — на паспортном контроле, в гостинице и в образцово-показательном доме образцово-показательной колхозницы образцово-показательного колхоза. Поскольку это чуть ли не единственный жилой дом в стране, куда может зайти иностранец, имиджмейкеры предусмотрительно установили в гостиной нечто, похожее на компьютер (системный блок несуществующей уже лет восемь компании Digital, клавиатура HP, загадочный монитор с колонками). Проверил — компьютер даже для виду не воткнут в сеть.
С момента прилета к туристу приставляется гид с языком и водитель. Перемещаться куда-либо можно только в их непосредственной компании. К гиду еще в дополнение приставили студентку-стажерку.
Выходить из гостиницы нельзя. Не может быть и речи о том, чтобы погулять по городу. Маршрут составлен заранее — каждый день несколько достопримечательностей. Выезд около 8 утра, достопримечательность, обед около 12, вторая-третья достопримечательность, возврат в гостиницу к 6-7, ужин, сон.
Все, что может увидеть иностранец, тщательно продумано заранее. Если обед в городе, то ресторан будет в таком месте, откуда никакой городской жизни не видно — только заборчик, зелень, горы и пр. Принимающую сторону очень волнует впечатление, которое останется у туриста от посещения страны. Нужно развеять все мифы о том, как в Северной Корее все плохо. В Пхеньянской гостинице телевизор показывает BBC, пару китайских каналов и НТВ — не пожалуешься на ограничение свободы СМИ. Кормят сытно — не пожалуешься на голод.
Аналогом нашего выражения «в переходе» тут является «под мостом». Под мостами происходит основная жизнь. Там частники продают сигареты и какую-то еду, там стоят нищие. Если в столице под мостом еще довольно прилично, то в сельской местности народу там собирается как на вокзале. Заметил я это совершенно случайно, когда дорога искривилась, обнаружив картину, которую обычно не видно с дороги совсем.
В Пхеньянских парках встречаются пожилые женщины, которые собирают в парках какую-то траву в полиэтиленовые пакеты. Они не похожи на отряды пионеров, выдергивающих сорняки вдоль шоссе. Гид объяснила, что «они собирают траву для кроликов дома».
Один раз я попытался свернуть с проверенной тропы, ускорил шаг, чтобы гиды отстали, и свернул вглубь квартала жилых зданий. Не успел пройти и двадцати метров, как дорогу мне преградил "сотрудник" на велосипеде и объяснил — дорога вон там, а сюда идти нельзя.
Во всех местах остановок иностранцев (например, в чайной, по дороге в другой город) находятся "Березки-Торгсины" с «привычными» товарами: китайский спрайт, японский холодный кофе в банках, пиво, сникерсы, сигареты и т. п. В одной из таких лавок обнаружились даже две пачки чипсов Lay’s, срок годности которых закончился в 2001 году.
Доступная для наблюдения уличная торговля скромнее. В основном, это лимонад. Иностранцам выдают одноразовые стаканчики, сограждане довольствуются фарфоровыми кружками, которые моются после использования в ведре или тазу (нет иллюзии подключенного водопровода, которая создавалась в автомате с газировкой в свое время). В местах, где иностранцев не ожидают, в наличии только кружки.
Иногда продают какой-нибудь овощ. Ни в один обычный магазин зайти не удалось, потому что остановок по требованию у туриста не бывает. На этом снимке справа дверь в магазин, которую закрыли сразу же, как заметили меня. Оказаться в этом месте я смог только потому, что за моей спиной — санкционированный книжный магазин (в котором можно курить, пока изучаешь книги).
Для северного корейца белый человек — как негр в розовом, сразу обращает на себя внимание. Местные жители до конца не верят, что встретили живого иностранца. Реакция людей всегда такая.
Надо заметить, что идеологическая подготовка гида оставляет желать лучшего. По идее, должен быть хоть изворотливый, но ответ на любой вопрос. Однако ответы у гида есть только на вопросы из справочника для внутреннего пользования. Нестандартные вопросы вызывают либо смену темы беседы, либо просто молчание.
Зато во время поездок в другие города применяется следующая тактика. Как только машина приближается к населенному пункту, гид начинает задавать вопросы о чем-нибудь, чтобы ты отвлекся и не фотографировал что не надо.
Если сравнивать быт, детали и реалии с тем, что известно из истории, то можно определить время, в котором живет Северная Корея — это 1950 год. Даже очень хорошо смазанная и настроенная машина времени не забросит в прошлое так точно.
На улицах тут стоят гипсовые статуи — без отбитых рук и не почерневшие.
Жизнь села.
Градостроительный принцип прост: вдоль всех крупных автомобильных дорог плотной стеной стоят панельные дома. Если вдруг не успели закрыть высоким домом одноэтажную застройку, ставят бетонный забор без щелей, чтобы ничего кроме крыш не было видно.
А вот и сам монумент идей чучхе (подъем к огню — 5 евро). Смысл этих идей в том, что «человек — хозяин всего, он решает все». Дальше из этого принципа вытекает то, что надо быть самостоятельным, а если у нас есть целая страна самостоятельных людей, то нам никто не нужен. Так принцип «опираться на собственные силы» превращается в оправдание абсолютной закрытости страны от внешнего мира. В 11 часов подачу электроэнергии прекращают, и монумент стоит в кромешной тьме.
Ночной город выглядит довольно пугающе. Лучшее сравнение, приходящее в голову, — это ночное небо. Улицы, естественно, не освещаются. Окна похожи на звезды. Город не дает отсвета. Все дело в том, что тут запрещены лампы накаливания — у всех висят энергосберегающие спирали, которые дают отвратительный белый хирургический свет (в гостинице, кстати, нормальные лампочки вкручены). Ни в одном окне я не видел абажура — голые лампочки висят под потолком. Штор тоже нет, только тюль. Это вид Пхеньяна, столица как-никак. А в городе Вонсан света ночью вообще не было.
Реальность не удалось замаскировать с высоты . Вот так выглядит дорога, по которой возят иностранцев (внизу кадра) — все заставлено домами. Но в глубине начинаются районы, где никогда не ступала нога иностранца.
Гид, запретив это фотографировать, объясняет: «У нас старики не хотят переезжать в новые дома, им нравится так жить».
Попасть в народные магазины мне не удалось.
Мавзолей великого вождя, товарища Ким Ир Сена
Любимый вид отдыха трудящихся — поехать на велосипедах, попеть революционных песен под аккордеон. Поют душевно и хорошо.
В качестве развлечения обе Кореи возят туристов к единственному месту, где границу можно перейти. Строения на заднем плане — южнокорейские, бараки стоят ровно посреди границы. Особенно бросается в глаза разница между дорожным покрытием северной и южной сторон.
Дорога к границе хорошо подготовлена ко вражескому нападению. Вот эти бетонные кубы подпираются деревянными клиньями, которые в "день Д" вышибают. Кубы падают на дорогу, вражеский танк застревает в пробке.
На горных перевалах тоже обязательно устанавливаются такие конструкции, независимо от того, рядом граница или нет.
Чтобы местные жители не испытывали соблазна уплыть по морю за границу, вся береговая линия (в данном случае — вдоль Японского моря) оборудована насыпными валами, перед которыми установлен забор с колючей проволокой и подведенным напряжением. Снимать это, разумеется, запрещено.
Северные корейцы с удовольствием показывают военные трофеи.
Любовно собранные куски сбитых американских самолетов, в музее Отечественной войны.
Обороняются тут не только от империалистических агрессоров. Защищают каждый квартал. Скажем, только по чистой случайности я сфотографировал это здание. Уже через секунду меня дернули за рукав со словами, что тут снимать нельзя. Видимо, это очень непростой дом, потому что на нем есть упорядоченно размещенные кондиционеры. Может быть тут живут народные артисты. Или ученые.
На первое мая иностранцев вывезли в парк культуры, где после непродолжительного концерта выступили физкультурницы.
Единственная реклама, встречающаяся только в Пхеньяне, — щиты с автомобилями совместного производства Южной и Северной Корей. За все время попались три щита с разными моделями.
Встречаются композиции на тему героизма представителей разнообразных профессий. Обычно солдат главный.
Повсюду скульптуры.
В местах культурного отдыха стоят богато оформленные урны.
Превед, кросавчеги!
Эта табличка означает «ремонт обуви — наверху».
Знак сервиса.
На дверях в помещениях часто изображают две пиктограммы. Крест справа означает «входа нет». Нечто слева означает «вход через эту дверь».
В каждом помещении — дома, на работе — должны висеть портреты вождей.
В каждом вагоне метро тоже.
Станция метро.
В составах по четыре вагона. Двери открываются руками, закрываются автоматически.
Города отличаются практически полным отсутствием автомобилей. Все ходят пешком («очень полезно каждый день гулять 30-40 минут»), иногда ездят на переполненном общественном транспорте, состоящем из трамваев, троллейбусов и даже двухэтажных автобусов. Велосипед тут является роскошью и встречается относительно редко. По крайней мере, точно его выдают курсирующим по улицам сексотам.
За переход проезжей части в неположенном месте штрафуют. При том, что обычно дорога абсолютно пустынна.
Вдоль дорог установлены скульптурные композиции, призывающие к безаварийной езде.
Дважды в день на остановках выстраиваются очереди из тех, кому идти домой или на работу больше получаса (кому меньше — идут пешком).
В Северной Корее не существует свободного перемещения автомобилей и людей — каждый человек привязан к своему городу. Чтобы поехать в другое место, нужно оформлять что-то типа командировки. Поэтому на всех дорогах стоят КПП. Контрольно-пропускные пункты оборудованы воротами на колесиках.Водитель начинал заранее гудеть и мигать фарами солдату, чтобы тот откатил ворота. По всей видимости, фарами на КПП мигают, когда в машине иностранец, чтобы не смущать гостя процедурами формальных проверок.
Единственный работающий светофор установлен напротив входа в мавзолей Ким Ир Сена. В остальных случаях с немногочисленными машинами справляются в столице — регулировщица, а в других городах — регулировщик.
Дорожные знаки показывают, как выглядят автомобили.
И не врут.
Тут в ходу (кроме Пхеньяна) грузовики с газогенератором, то есть на дровах. Едут такие грузовики не быстро, а дым идет как из паровоза. Естественно, они постоянно ломаются, народ из кузова выходит покурить, водитель копается под капотом. Снимать это совсем нельзя.
Среди автопарка есть японские и южно-корейские модели. Но отдельно бросается в глаза количество "мерседесов", которые тут известны исключительно под названием "бенц" (азиатская традиция). "Бенц" — любимая машина северокорейских вождей. В мавзолее Ким Ир Сена кроме самой мумии установлен на вечную парковку "SEL 500" на каких-то фарфоровых домкратах. Этим же можно объяснить выпущенные почтой КНДР марки с изображением "Бенца".
Монумент, посвященный 50-летию партии, состоит из трех рук с серпом, молотом и кистью, расположенных по кругу.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
"Возбуждение девушки-станочницы. Ким Чен Ир находит точку смазки".
(Из книги "Ким Чен Ир. Народный руководитель"):
Цитата:
Вот что произошло между ним и девушкой-работницей в период производственной практики юного Ким Чен Ира на заводе. Пусть этот рассказ всего лишь небольшой эпизод, но и в нем проявилась незаурядность Ким Чен Ира.
Проводился день профилактики и проверки оборудования, с этим Ким Чен Ир столкнулся впервые после прихода на завод. С раннего утра рабочие были заняты приведением в порядок оборудования. Ким Чен Ир вместе со всеми приводил в порядок токарный станок № 26, на котором работал. Он осматривал каждую деталь, каждый узел, на что ушло много времени и усилий.
Протирая тряпкой станок, он вдруг заметил, что девушка, обслуживавшая поперечно-строгальный станок, приведя его в порядок, заливала масло. Самая молодая в цехе, она всегда проявляла ловкость в работе и сейчас первой заканчивала наладку.
Ким Чен Ир, закончив осмотр станка, подошел к ней с замасленной тряпкой в руке. Станок блестел как стекло. Улыбаясь, он внимательно оглядывал агрегат. Затем протер тряпкой те места, до которых трудно дотянуться рукой, а затем попробовал повернуть рукоятку.
— А почему вращение рукоятки так затруднено? — Спросил он.
Девушка ответила, что так давно.
— Не может быть. Если она смазана, то должна легко вращаться. Когда заливали масло?
— У этой рукоятки нет точки смазки, — уверенно сказала девушка.
— Нет? А сколько точек смазки у этого станка?
— Двадцать одна.
Ответ девушки был уверенным, как это случается у тех, кто в совершенстве знает свой станок.
— Двадцать одна точка... А это правда? — спросил он еще раз с улыбкой на лице.
Сверкая своими темными глазами, она что-то подсчитывала в уме и снова ответила, что это правда.
— Не может быть! Ну-ка, посмотрим! — И он стал вращать рукоятку, внимательно следя за каждым движением. Затем, указывая на ось, сказал, что здесь обязательно должна быть точка смазки.
Станочница покачала головой. Сколько ни ищи, точки смазки не было видно. Ким Чен Ир достал из инструментального ящика скребок и начал счищать жирную грязь. По мере того, как исчезал слой грязи, постепенно стала появляться точка смазки. Девушка диву давалась, увидя новую точку смазки.
Глядя на станочницу с широкой улыбкой, Ким Чен Ир мягко сказал:
— Все вращающиеся части машин должны быть смазаны. Точно соблюдая это правило, можно улучшить уход за станком.
Девушка покраснела. Она уже несколько лет обслуживала этот станок, но так и не знала точно, сколько точек смазки на нем. Ей было стыдно.
Поглядывая на растерявшуюся девушку, он проговорил:
— Хорошо, что мы нашли точку смазки, пока станок не пришел в негодность.
И сам стал заливать в нее масло. Затем он попросил девушку повращать рукоятку. Она вращалась теперь легко, без приложения особых усилий. Девушка от радости захлопала в ладоши, будто произошло нечто необычное. Он долго со светлой улыбкой смотрел на нее, а затем с серьезным видом тихо сказал:
— Среди других рабочих могут быть такие люди, которые проводят технический уход, не понимая принципов работы станка. А что, если вы покажете пример образцового ухода за станком и выступите инициатором движения «За образцовое обслуживание и содержание станков»? Когда товарищи последуют вашему примеру, в эксплуатации оборудования в цехе произойдет перелом.
Девушка на миг задумалась, а затем взволнованно ответила:
— Да, так и будет сделано. Обязательно.
Но ее охватили сомнения. А вправе ли она выступать инициатором такого массового общественного движения, как борьба «За образцовое обслуживание и содержание станков»? Угадав ее мысли, Ким Чен Ир посоветовал ей смело взяться за дело и пообещал всячески помочь.
Воодушевленная его советом и большим доверием, молодая станочница приложила много усилий, чтобы показать образцы обслуживания станка. Каждый день Ким Чен Ир следил за состоянием ее станка и подсказывал, какие недостатки надо устранить. Когда ему не удавалось это сделать из-за занятости, он обязательно просил одного из студентов-практикантов помочь ей.
Шли дни, и девушка стала образцовой станочницей. Слава о ней шла по всему заводу. В день, когда ей впервые на заводе было присвоено звание «Образцовой станочницы», она поблагодарила Ким Чен Ира за его большое доверие.
Но он, человек скромный и простой, от всей души поздравил ее с успехом, прикрепляя к ее станку вымпел с надписью «Образцовый станок».
Примеру молодой станочницы последовал весь цех. Так развернулось массовое движение за образцовое обслуживание оборудования, ставшее одним из звеньев движения за звание бригады Чхоллима. Оно с быстротой молнии распространилось по всему заводу.
Рассказ о поисках точки смазки быстро облетел весь завод. Движение за звание бригады Чхоллима вступило в новый этап развития.
Позже люди этого завода с душевной теплотой вспоминали этот случай. Все они восхищались тем, как была найдена новая точка смазки. Но еще больше их поразил тот факт, что Ким Чен Ир обладает незаурядными способностями руководителя, что он сумел коренным образом улучшить работу по уходу за оборудованием.